Главный Конструктор смотрел на нас, слегка и по-доброму улыбаясь. Видно, он тоже волновался и старался скрыть это.

Наверное, такое испытывает отец, встретившись с сыновьями, которых не видел много лет. Какими они стали? Всю свою жизнь он ждал этой встречи, и не просто ждал, работал, чтобы, собрав вот так всех вместе, рассказать о ракете-носителе, о космическом корабле, о полете, которого еще не видел мир.

И, наверное, так же, как сделал бы любой отец, прямо спросил каждого:

— Ну вот мы и собрались. Нам нечего друг от друга таить. Расскажите каждый о себе. Как кто жил, как учился, чем увлекался.

Он имел право знать о нас все.

Вначале будущие космонавты пытались отвечать Главному коротко, по-военному, но потом разговор стал проще, задушевнее, откровеннее.

Рассказывали о своей жизни Юрий Гагарин, Павел Попович, Герман Титов. Главный иногда задавал вопросы, казалось бы совсем незначительные. Видимо, для него имели значение и мелочи.

Я начал вспоминать свою жизнь, то, что официально называется биографией. Ее можно рассказать при желании за десять минут. Родился, учился, женился… Но когда вспоминаешь, то в сознании промелькнет и родительский дом, и друзья, невзгоды и радости, увлечения и разочарования — словом, все, что называется прошлым. И это трудно уложить в десять минут.

Родился я в Москве в 1927 году, 16 марта. Отец рассказывает, что день тогда был солнечным, по городу бежали ручьи.

Он вспоминает, что нанял извозчика, хотя родильный дом и нашу Третью Мещанскую улицу разделял всего-навсего один квартал.

В то время отцу часто приходилось ездить на временную работу в Тверь (нынешний Калинин), и летом мы отправлялись к нему.

Была у мен» младшая сестренка Рита. В одну из таких поездок она простудилась и заболела воспалением легких. Вместе с матерью — сестренке было тогда три годика — положили ее в больницу. Как сейчас, помню вечер, когда мама вернулась домой. Мы с отцом уже собирались спать и вдруг слышим: в коридоре — крик. Выбежали, смотрим — мама. Одна. Она все крепилась по дороге домой, а здесь, на пороге, не выдержала…

Мы остались втроем.

Отец работал слесарем на многих стройках, был кладовщиком на базе сантехнического оборудования.

Третья Мещанская — одна из старинных московских улиц. Дома небольшие, двухэтажные, доживающие свой век. Наш трехэтажный дом казался великаном по сравнению с соседними. Мальчишкам он очень нравился. С крыши было удобно запускать змея. В городе негде разбежаться — это не в поле, где стоит хорошо потянуть за нитку — и твой красавец в облаках. Конечно, дворники нас гоняли с крыши. Бывало, запустим змея, а сами спрячемся за трубу или в слуховое окно чердака — нас и не видно. Попробуй догадайся, куда ведет тонкая нить. А змей плывет высоко-высоко над городом.

Крыша служила и наблюдательным пунктом во время мальчишеских игр в войну. В нашем сравнительно небольшом доме было много ребят, с которыми я дружил, вместе рос и вместе пошел в школу: Женя Захаров, Лева Королев, Леша Калашников, Виктор Александров, Володя Смирнов, Юра Васильев, братья Костя и Игорь Галкины. У каждого из них по-своему сложилась жизнь, у некоторых — закончилась трагически.

Володя Смирнов окончил Военно-медицинскую академию, стал военным врачом. Сейчас он научный сотрудник.

Женя Захаров закончил мореходное училище во Владивостоке. Плавал штурманом на корабле, помощником капитана, а сейчас — капитан океанского теплохода «Бердянск». И нужно было так случиться, что встретились мы с ним на Кубе в городе Сантьяго. Женя привел туда свое судно с грузом из Советского Союза, а я приехал в составе делегации на традиционные январские торжества в 1965 году.

Юра Васильев работает в швейном ателье мастером-закройщиком. Говорят, у него талант художника.

Были в нашем дворе и девочки: Наташа Захарова, Ира Филиппова. Наташа Захарова окончила художественное училище, работает в газете. Словом, все нашли свое место в жизни. Но не все дожили до наших дней.

Игорь Галкин вернулся с фронта, закончил институт и работает инженером, а вот его братишка, Костя, погиб на фронте.

Погиб и наш друг Юра Скрибко. Умер Лева Королев, простудившись на рытье противотанковых рвов под Москвой осенью 1941 года.

Маленький московский дворик. Всего каких-нибудь двенадцать квартир. И во время войны три семьи не дождались своих сыновей.